СТАТЬЯ
Андрей Толстой
(Доктор искусствоведения, член Президиума Российской академии художеств).

«Стихии Сергея Федотова».

А.В.Толстой

Сергей Федотов занимается живописью не более 15 лет, но уже довольно давно его работы показываются на персональных и групповых выставках в России и за границей, о нем пишут критики, помещая статьи в престижных профессиональных журналах. В чем секрет достижений живописца Федотова и вообще самого художника как творческой личности?
Начнем с личности. Разумеется, главная причина всех этих удач – необычайная одаренность Сергея, причем в разных творческих сферах – ведь он начал свой путь с профессии физика, и мог рассчитывать оказаться в ней вполне успешным. Некоторое время он совмещал занятия любимой наукой с не менее любимой живописью, потом (и это произошло около 10 лет назад), последняя страсть, наконец, взяла верх над более ранней. И в этом нет никакого противоречия: исследования в физике (как и во многих других современных «естественных науках») закономерно опираются на предвидение, «прозрение», интуицию. Но ведь эти же качества требуются и от художника, который под влиянием каких-то впечатлений и навеянных ими эмоций так же умозрительно воображает нечто, что затем воссоздает на листе бумаги или полотне. Вторая очень важная для успеха черта личности Федотова, как и его искусства – это его темперамент, внутренний порыв, можно сказать – стихийность (в том смысле, что художник движим сильными эмоциями и даже страстями, которые выплескиваются на холсты мощными всплесками ярких красок и экспрессивной фактурой).
Федотов вообще дружит со стихиями, главным образом – природными. Иначе говоря, его занимают изменения в колористической картине окружающего мира, и обжитого человеком, и в особенности - естественного окружения, которые происходят в зависимости от времен года и суток. Среди работ Сергея немало композиций с обозначением, например, разных состояний леса (от «зимнего»» до «потухшего», от «заснеженного» до «розового»).
Сергей Федотов. "Розовый лес"

С.Федотов. "Розовый лес".

90х90, х.м., 2007

Сергей Федотов. "Русское поле"

С.Федотов. "Русское поле".

189х279, х.м., 2010

Хватает и работ с различными деревьями («осенние дубы»), со всевозможными цветами, «цветущих садов», «сиреней» и т.д. Параллельно в работах Федотова возникают более обобщенные образы – «сиреневый» или «перламутровый» пейзажи, «осеннее состояние», «серое безмолвие», «абстрактные пейзажи» или просто «абстракции», причем на каждое время года. Несмотря на то, что перед зрителем с очевидностью встает во всей ее эмоционально-цветовой полифонии природа средней полосы России, художник в названиях лишь изредка «привязывает» свои живописные полотна к конкретной географии (например, в сюите из нескольких холстов под общим названием «Русское поле»).
Русский пейзаж, как многократно отмечалось еще в XIX веке зарубежными критиками искусства, для непривычного взора довольно однообразен и уныл из-за своей беспрецедентной протяженности и простора, навевая невеселые и даже отчаянно-беспросветные мысли в неокрепшие умы иностранного наблюдателя. Не то – наш художник, который, хоть и создал работу под названием, характерным для мятущегося между восторгом и отчаянием русского менталитета, – «Чувство смерти», – в подавляющем большинстве произведений предстает стихийным оптимистом. Стихийным – потому что он интуитивно, внутренне, ощущает живую жизнь, которая бьется в самом на первый взгляд безнадежном ландшафте, самом глухом уголке заброшенного сада или самом медвежьей чаще мрачного леса.
Здесь необходимо остановиться на особенной авторской манере Сергея Федотова. Во-первых, он пишет, как правило, на холстах больших и очень больших форматов, причем – очень пастозно, фактурно. Благодаря этому его живопись уподобляется рельефу, который сам по себе превращается в увлекательный для изучения ландшафт. Во-вторых, художник применяет яркие краски и смело смешивает их на холсте, добиваясь не только яркости, но и «объемности» каждого цветового пятна. Форма буквально вылеплена цветовой массой. Во многих холстах Федотова фактурность красочного слоя и насыщенность колорита создает особый эффект «приближенного зрения», своего рода «макровидения», за счет чего очертания форм и предметов нередко расплывчаты и видятся как бы «не в фокусе».
Сергей Федотов. "Осенние дубы"

С.Федотов. "Осенние дубы".

140х120, х.м., 2009

Действительно, Сергей Федотов обладает абсолютно индивидуальной авторской манерой. Не имея специального художественного образования и скрупулезно не штудируя знаменитые образцы, он смог не столько рационально, сколько интуитивно, умозрительно освоить приемы пластических решений, которые дают нам в разные периоды ХХ века такие знаменитые мастера, как Эмиль Нольде, Хаим Сутин, Жан Дюбюффе и еще немало других. Во Франции еще в 1910-х - 1920-х годах художников этого круга именовали "pâtissiers" и причисляли к этим «делателям красочного теста» довольно длинный перечень имен художников. Если Нольде в Германии или Сутин во Франции воплощали экспрессионистические тенденции в искусстве первой трети ХХ века, то Дюбюффе в 1950-е – 1960-е представлял живописное направление брутализм, основанное так же на превалировании красочной массы над стереоскопической четкостью очертаний.
С.Федотов. "Автопортрет из ада". 70х60, х.м., 2010

С.Федотов. "Автопортрет из ада".

70х60, х.м., 2010

В этой связи интересно отметить, что среди произведений Сергея Федотова есть немало воображаемых портретов знаменитых художников прошлого – как отечественных, так и европейских. Некоторые из них сделано явно «по следам» известных автопортретов этих мастеров (портреты Ван Гога, Гогена, Сезанна, а также А. Зверева) или по другим почти каноническим их изображениям (Модильяни, Сутин, Вл. Яковлев, Л. Мастеркова). В результате возникает своего рода диалог с этими художниками – причем активный со стороны Федотова, который во множестве пишет и автопортреты – в самых разных цветовых гаммах, иногда в особом природном окружении («Крымский автопортрет»), а подчас помещая себя в совершенно исключительный контекст («Автопортрет в смирительной рубашке», «Автопортрет из Ада» и т.д.).
Вообще говоря, наш художник охотно – когда демонстративно, а иногда скорее внутренне – «диалогирует» со своими предшественниками отдаленного и не столь отдаленного прошлого. Это происходит, когда, например, он пишет своих многочисленных «Ню» или, напротив, – натюрморты. Среди этих последних выделются работы с выловленными рыбами или подстреленными утками (тут можно вспомнить и о полнокровности таких натюрмортов у фламандцев, к примеру, у Снайдерса, или об особенной «живости» «мертвой натуры» у раннего Михаила Ларионова) или разного рода мясными тушами, которые живо напоминают подобные яркие и пастозные вещи того же Хаима Сутина. Если говорить о диалоге с художниками прошлых времен, то нельзя не вспомнить о пейзажах Крыма, куда Сергей Федотов неоднократно ездил и писал те же живописные виды Гурзуфа, Артека, Айю-Дага, что и в свое время и в своей манере Константин Коровин.
Разумеется, Федотов впрямую не похож ни на кого. И в видах русских городов Углича или Мышкина, и даже в осеннем пейзаже с хрестоматийным названием «Осень в Сокольниках» он отнюдь не воспроизводит мотивы Левитана, пейзажистов «Союза русских художников» или «левого МОСХа». У него так никогда не получается, даже если бы он этого очень хотел. Федотов всегда остается самим собой. Это верно и для таких, очень редких у мастера, пейзажей, где он обращается к современному урбанизму – теме, в целом Федотову совершенно чуждой. В двух больших работах «Башня Федерация» холодные стеклянные параллелепипеды изгибаются и искажаются внутренним надломом, и уподобляются, силой воображения автора, силуэтам каких-то гигантских монстров.
Сергей Федотов. "Башня Федерация"

С.Федотов. "Башня Федерация".

Диптих, 198х169, х.м., 2008

С.Федотов. "Тайная вечеря".

С.Федотов. "Тайная вечеря".

67х87, х.м., 2004

Самим собой Сергей Федотов остается и тогда, когда обращается к вечной теме Священного писания. У него есть целый цикл работ на сюжеты как из Ветхого Завета («Эсфирь. История предательства. По Рубенсу) и Завета Нового («Вифлеемские мотивы», «Рождество», «Поклонение волхвов», «Бегство в Египет», «Тайная вечеря»). Тысячекратно воспроизводившиеся мотивы и хрестоматийные сюжеты энергией, талантом, кистью художника получают какую-то особую свежесть и энергию, и опять-таки – не расчисленные, дозированные, а, как всегда у Сергея, – щедро распределенные между всеми элементами композиции, каждым цветовым акцентом и каждым красочным мазком.
Стихия мощного таланта Федотова охватывает каждое его творение. Ее сила так велика, что практически всегда, особенно в работах последних лет, эта стихия выплескивается за пределы холстов, хотя их крупные форматы, казалось бы, позволяют этой стихии место, где разгуляться. Стихия эта захлестывает и зрителя, которые стоит перед работами художника и практически полностью растворяется в их красочной энергии. Это ли не мечта каждого живописца? И Сергею Федотову, кажется, довелось ее осуществить. Уже сейчас, хотя он в расцвете сил и таланта и наверняка сможет достигнуть еще многого в укрощении разбуженной им же живописной стихии.
Сергей Федотов. «Розы над морем».

С.Федотов. «Розы над морем».

94×67, х.м., 2001

Статья опубликована в качестве вступительной к 1-му тому альбома художника Сергея Федотова, изданному Галереей Валентина Рябова в 2011 году. (Прим. - Галерея Валентиа Рябова).